Н. В. Казанцев
Против течения. Том 1
© ООО ТД «Издательство Мир книги», 2011
© ООО «РИЦ Литература», 2011
Часть I. Бояре и холопы
Раннее утро.
Небольшой двор самарского воеводы был почти пуст. Налево от ворот возвышались хоромы, в которых жил сам воевода, направо стояла большая изба с гербом: приказная изба. У высокого крыльца воеводских хором – на часах стрелец с мушкетом в руках. У дверей приказной избы толпилось человек десять разного люда.
Митяй человек бывалый, но с опаской приближается к приказной избе. Место серьезное!
На самом крыльце приказной избы Митяй встретил своего знакомого Романа, по прозванию Синица, крестьянина соседнего черносошного села Крутой Яр.
– А то кто же, – угрюмо отвечал Синица. – А тебя за что взяли, земляк?
– Никто не взял, я сам пришел к воеводе челом бить: купцы обижают больно, – отвечал Митяй.
– Что больно шибко разговорились, здесь не базар, а приказ, – крикнул из сеней земский ярыжка.
– Земляки, – пояснил Митяй.
– Прости, осударь, – сказал Синица, низко кланяясь земскому, – я сейчас уйду. Дождусь тебя, – кивнул он Митяю.
«Вот бы с кем дружбу свести!» – смекнул Митяй, глядя на самодовольное лицо ярыжки. И тоже отвесил ему земной поклон.
– Осударь, прости… Ты видел тут всякого, не присоветуешь, как дело скорее сладить? Уж кто лучше тебя здешние-то порядки знает…
– Ты, я вижу, охотник калякать-то, да сухая ложка нашему брату рот дерет; изволь, все расскажу, проведу без очереди в приказную избу и, если можно, помогу, только знаешь… того, – сказал ярыжка, понизив голос.
Митяй был человек опытный, он шел хлопотать о восьми алтынах, так куда ни шла деньга: развязав кошель, он подал ярыжке деньгу. Тот осклабился и ласково сказал:
– Воеводу тревожить изо всякой малости не след, разве когда большое дело, то разбирает воевода или его помощник, а малые дела зався разбирает старший дьяк; а какое твое дело?
Митяй рассказал о своей беде.
– Ну, не стоит воеводу беспокоить, – сказал ярыжка, выслушав внимательно Митяя. – Твое дело ни воевода, ни помощник и слушать не станут; дело небольшое, – его и дьяк разберет. А у кого сваливал хлеб-то?