Как расточительно живем,друг друга двигая плечами,сгорая пестрыми свечамина вечном поприще своем. Когда мы, замкнуты в стенах,глаза любимых ищем рядом, —еще нам большего не надо,еще на «ох!» не сменим «ах!»Когда волнами ходит кровьи мысль разламывает череп, —еще нам белый свет не черен,и сладок пир, и тесен кров. Еще друзей терять не жальи обретать врагов не поздно. По-прежнему сиренев воздух. По-прежнему лилова даль. Но отшумит листва любви,зашелестят шаги по саду,и двор с кладбищенской оградойостынет инеем в крови. И в небо зимнее споемпоследний, лебединый выдох. Но вместо «Господи, не выдай!» —«Как расточительно живем!»
Амнезия
Нам кажется, что человек уходит,а он себя в другой судьбе находит. Как будто бы дорогу переходит:нырнет себе в подземный переходи, улицу так прострелив навылет,он выйдет, на затылок шляпу сдвинет,из портсигара сигарету вынет —и время обретет иной отсчет. Для нас оставшись долгим отраженьем,он заново начнет свое движеньев другом, уже не нашем измереньи,в иных, уже не этих временах. А мы над отражением уронимслезу, и постепенно посторонним,а если быть точней – потустороннимон станет нам. И в этом нет коварства никакого. Он проживет и трезво, и толково,а может быть, смешно и бестолковосвой путь пройдет. И не волненье – только тень волненьядуши его коснется на мгновенье:ему приснится странное виденье —дорожный знак, подземный переход. Привычка размышлять не даст покоя. «Подземный переход – ах, что такое?» —И до мозолей лоб сотрет рукою,и до утра – впервые – не уснет.
Мы были в Киеве
1
Мы были в Киеве. Стоял сентябрь-октябрь —пора исходов, урожаев и кончин. Мы были в Киеве, и потому хотя бынам было грустно без особенных причин.
Шурша страницами «новейшего завета»,припав к теории изглоданным сосцам,терзались практики, совет держа с Советому стен вельможных Мариинского дворца. Мы были в Киеве, а Киев шел в загранку. Разинув варежки, мы провожали клин. Галдя по-птичьи, улетали эмигранты,роняя перья преждевременных седин. Стоял сентябрь-октябрь. Была непрочной вера. Ленились дворники и улиц не мели. И произнес вдруг Ленин голосом Бандеры:«Ласкаво просимо, кляти москали!»И от Крещатика, от Ленина опального,от старой Лавры не надолго – навсегда —увез троллейбус нас, шкатулка музыкальная,рогами прочно подпирая провода. Осень, 1991
2
На кукурузные початкипохожа старая брусчатка. Идем, початки те поклевываем,на расстояния поплевываем. 1991
3
Андреевский спуск
На Андреевском художникпредложил нам пустячок. Может, купим? Может, сможем. Может, будем ни при чем. Он и просит-то полушку,а глядит на нас, как лорд. Акварелька, безделушка…Светлой музыки аккорд. Сколько красок, сколько масок,сколько тихих алкашей,сколько профилей и фасов,сколько ломаных грошей!Глина, камни, серьги, кольца,майки, зонтики, ларцы…Гениальные пропойцы,вольной гильдии купцы. …Чертик дернет – мы отступим,сами будем ни при чем:сэкономим, скопим, купимза полушку пустячок. Июль, 1995
Книгогид использует cookie-файлы для того, чтобы сделать вашу работу с сайтом ещё более комфортной. Если Вы продолжаете пользоваться нашим сайтом, вы соглашаетесь на применение файлов cookie.