Французская любовь. Как это бывает
Немного о любви
Григорий Жадько
© Григорий Жадько, 2016
© Григорий Григорьевич Жадько, дизайн обложки, 2016
© Григорий Григорьевич Жадько, иллюстрации, 2016
ISBN 978-5-4474-6325-0
Красное платье
– Привет, делаю первый шаг. Может быть секс!? … Давайте как-нибудь поужинаем у меня, – тихий, переходящий на шепот, голос девушки, с капризными и детскими нотками оборвался, … а голубые глаза смотрели, открыто и смело.
Худенькая, светловолосая в красном платье, она почти не смущалась или искусно делала вид, что не смущается. Потому как пальцы ее нервно теребили черный поясок на талии, скорее всего можно было предположить второе. В воздухе повисла тишина, а голубые глаза продолжали смотреть откровенно и вызывающе. «Современная Татьяна Онегина или городская сумасшедшая?» – предположил бы случайный прохожий, услышав за спиной подобное. Но посторонних не наблюдалось и вообще подъезд этой панельной «Хрущевки» на Чемском был очень тихий, мирный и спокойный. Ну, до этого происшествия, во всяком случае, все его считали таким.
– Саша, ты, что не весь мусор взял! – донесся с площадки верхнего этажа голос молодой женщины с грубыми начальствующими нотками.
В воздухе повисло тягостное безмолвие, а небесные глаза юной особы продолжали безрезультатно и неотрывно сверлить собеседника. Но он стоял безмолвный, и казалось даже отстраненный. Не дождавшись ответа, она продолжила, тщательно подбирая слова.
– Я дерзкая? Допустим! Вы живете тихо и мирно? Вам недурственно и без меня, а может вам плохо без меня!? Откуда вам знать как бывает хорошо или как о-очень… о-о-очень хорошо, – говорила девушка с придыханием, почти одними губами. На слове «о-очень» она делала нажим, выделяя его из общей массы, и при этом смешно моргала длинными накрашенными ресницами.
– Саша, когда я тебя научу …ты опять бросил открытой дверь, – донесся повторный крик откуда-то сверху и тявканье собачонки, переходящее на хрип, когда ее тянут за ошейник.
Девушка вытащила из холщовой сумки, что держала в руке, объемный пакет, развернула грубую хрустящую обертку и достала плотные тяжелые листы бумаги Палаццо формата А-5.
– Это мои картины, то есть работы одного художника, что рисовал, меня. Может я вам понравлюсь на них… посмотрите, возьмите с собой и скажите что решите. Пастель и сангина.
– Что?
– Такие палочки-мелки и мягкий минеральный карандаш. Они откровенные… может через чур, я просила его рисовать… смело! Он талантливый, … мне нравилось когда он глотал слюни… милый очкарик… я обожала его мучить. Художники, вы сами понимаете не от мира сего…
Она нервно засмеялась и замолчала пытаясь поймать взглядом его глаза.
– Алё! Внимание… внимание, говорит Германия, – шутливо и звонко подбодрила его девушка с улыбкой, детской скороговоркой. – Смотрите на меня! Не молчите.
Молодой человек коротко взглянул, и на лице его отразилось чувство вины.
– Их много, – наконец выдавил он из себя осипшим голосом, при этом вновь отводя в сторону глаза.
– Можете взять часть.