Виктор Есипов
Лепта
Из книги «Общий вагон» (1987)
«Все мы смертны, все мы тленны…»
Все мы смертны, все мы тленны,И тебе пощады нет!Но живёт поры военнойНебольшой автопортрет. Выдают тот год жестокийСкудный фон и жёсткий штрих:Западающие щёки,Выступающий кадык. Напряжённость, ракурс резкий,Тёмен лик, как образа. Но пылают гневным блескомВоспалённые глаза. Узнаю, охвачен дрожью,Разворот военных дней. Ты свершил свой суд, художник,Над эпохою своей!. . В одолевшем горе миреЗаоконный ярок свет…И отца в пустой квартиреНа стене автопортрет. На сортировочной
Простые совершаются маневры —Товарный формируется состав. И лязг проходит, словно импульс нервный,От головных вагонов до хвоста. Вот семафор мигнул, как вспышка спички,Освобождая путь наверняка, —И, бёдрами качая, электричкаПроносится сквозь строй товарняка. Как каблучки, колёса отстучали,Сухая пыль осела на панель. Сомкнулись вновь разорванные дали,Печалью затуманился апрель…Вот здесь грузились роты в сорок первом,Решимость зрела в лицах молодых. И била провожающим по нервамСлепая медь оркестров духовых. «Рывок – и корпуса наклон…»
Рывок – и корпуса наклон,Срывает кепку встречный ветер!Вдали грустит аккордеонО тёплых днях, о щедром лете. Соседи на гру0зовикеУже увозят вещи с дачи,Железный руль дрожит в руке,Визжит цепная передача. Так сладко знать, что чей-то взглядКак лента тянется за мною,Что рассыпает листопадРезные листья над землёю. Ах, что-то вспомнится потомИ будет в памяти вертеться!Ещё уклон, ещё подъём…Как коротка дорога детства! В день победы
Приметой хорошей погодыЗвенят комары за окном. И снова, как в давние годы,Стоит на столе патефон. Забытого танца фигуры,Забытый пронзительный взгляд —Свет падает от абажураНа стену, где карточки в ряд. Дивана обшарпана спинка,Герань не устала цвести. Вращается плавно пластинка,Играет – грусти не грусти!Над участью вдовьей щемящей,Над ворохом трудных заботПоёт дерматиновый ящик,Пока не иссякнет завод.
«Ах, домик двухэтажный…»
Ах, домик двухэтажный,Забытые печали. Меня здесь не однаждыПриветливо встречали. С меня снимали куртку,Со мною говорили,Смущая не на шутку,По-сестрински любили. Две девочки-соседки. (Всё в прошлом – взятки гладки!)В окне – жасмина ветки,Картофельные грядки. Прямой пробор у Ксени,Кудряшки у Наташи…Скрипучие ступени,Те лестничные марши! «Средь стен крупноблочных сосна…»
Средь стен крупноблочных соснаГрустит в торжестве одиноком —Когда-то она мне виднаБыла из родительских окон. На весь разносились кварталВороньи картавые крики. Я взгляд на сосну поднимал,Когда отрывался от книги. А в книге кончалась глава,Там жизнь побеждала искусствоИ грустные чьи-то словаРождали ответное чувство. Состав, прогремев в тишине,Стихал за невидимым полем —Нам даль закрывали в окнеСараи, покрытые толем. Ещё был бревенчатый дом,Цветник с золотыми шарами,Что тоже остались в былом,В исчезнувшей той панораме. В том доме в проёме окнаСмешные косички мелькали. Осталась одна лишь сосна…Обрывки счастливого снаДа привкус забытой печали. Кинотеатр «Салют»
Вдруг вспомнится дом у вокзала,Где тёрся окраинный людИ надпись над крышей сияла,Светилась неоном: «Салют». Фойе от портретного глянцаБлестело, в нём не было мест:Играл до начала сеанса«Амурские волны» оркестр. А лето звонками трамваяВрывалось в зашторенный зал,Когда над рядами, мигая,Слабел освещенья накал. Здесь кто-то сморкался и плакал,Летал по рядам шепоток:Смотрели «Кубанских казаков»И «Поезд идёт на Восток». Смотрели, ликуя, подростки,Видавшая виды шпана,Как, сбив двух жандармов, КотовскийВыпрыгивал в сад из окна. Во тьму билетёрша бежала,Быстрее, чем в кадре артист,На грянувший в темени залаТрёхпалый восторженный свист…Ах, что нам тогда не прощалось!Но в сердце оставили следИ фильмов наивных слащавость,И горькая правда тех лет.
