Грузинский талисман
«На переломе эпох»
Владимир Валерьевич Земша
© Владимир Валерьевич Земша, 2015
Грузинский талисман
Из романа «На переломе эпох»
Старший лейтенант Тимофеев отложил в сторону план-конспект очередного политзанятия и вышел из казармы.
Справа по дороге со стороны штаба шёл его товарищ и сосед по общежитию для офицеров – холостяков, Майер.
– Ну что? Получил очередную порцию удовольствия? Да? – окликнул его Тимофеев.
– Ага!
– В общагу теперь?
– Ага!
– Ага! – передразнил он товарища. – Ну, так идём вместе!
Едва приятели переступили порог своей комнаты, как из соседней, соединённой совместным санитарным блоком, комнате раздался радостный вопль.
– Влад! Сашка! Заходыте к нам! Сматрыте кто ко мнэ прыехал! – практически прокричал Мамука. Его ошалелые чёрные глаза, казалось, вылезут из орбит от переполнявшего его счастья по поводу приезда из далёкой Грузии его близких. Отца и двух братьев.
– Заходите в нашу комнату! – он схватил за рукава товарищей.
– Мамука, ты что такой буйный сегодня? Да идём мы. И-и-и-дё-ё-ём!
Тимофеев уже быстро смирился с мыслью, что сегодня придётся добре приложиться к рюмке. Он помнил Мамукины старые обещания про «две канистры чачи»… Словно прочитав мысли товарища, Мамука Гиоргадзе выхватил откуда-то две пластиковые пятилитровые канистры и потряс ими в воздухе.
– Вот, Влад, видыш! Мамука слов на вэтер нэ кыдает!
Офицеры зашли в комнату. За столом напротив сидели три чернявых мужчины. Они внимательно, с некоторым напряжением, но явно доброжелательно вглядывались в лица вошедших.
– Камарджоба!
– Это мои друзья, – Мамука провозгласил торжественно, продолжая удерживать за рукава товарищей.
– Да отпусти, Мамука, мы уже не убежим! – произнёс Майер слегка раздражённо, но со снисхождением к возбуждённому товарищу.
Сидящие напротив, кажется, слабо понимавшие по-русски, но внимательно улавливающие отдельные знакомые слова из всего, что говорилось вокруг, пытались понять интонации и распознать суть. Услышав нотки раздражения в голосе пришельцев, один из братьев привстал. Его глаза сверкнули недобрыми огоньками, он что-то буркнул громко, отрывисто по-грузински. Было ясно – он защищает брата. Готовый немедленно сокрушить любого, пытающегося обидеть его кровного родственника на этой чужбине.