Ольга Вячеславовна Нацаренус
Иная вечность: Избранное
Проза
Крест
…Тогда зима была. Земля российская под снегами белыми, всем своим множеством городов, деревень, природ дивных. Стужа многодневная, ветром ледяным приправленная. Иная птица – с ветки замертво и душа вон. Ели по лесам роскошные, распоясанные, дразнят алмазами на уборах своих. Ни зайца не видать, ни белку шалую – мороз крепкий! Солнце грустное, бледное такое, то и дело сквозь него грязные облака спешат.
И никакой радости в сердце. Ноет сердце и щемит, будто печаль-тоска уже за спиной стоит, часа своего дожидается, зубы стискивая. А может это хандра обычная, беспричинная. Холод за окном, замерло все, остановилось, вот и не лежит приложить себя к делу какому-то. От того и маета…Как-то к полудню обрушился гром с неба. Страшными звучными раскатами наполнял он звенящий воздух и достигал каждого уха. Вот тут-то и появился в облаках Он, крест. Высоко-высоко возник и повис торжественно, большой такой, золотым свечением сильный. И началось в умах. Вопросами все наполнились, думами. Заботы привычные второстепенность обрели. Когда глаза в небо, какие уж там заботы! Кто за Писание схватился, а кто в магазин, за водкой побежал. С горькой проще осмысление, да покаяние произвести…
С наступлением сумерек крест начал стремительно снижаться. И к моменту захода солнца решительно погрузился в болото, на окраине города, как раз между психиатрической больницей и опушкой леса. И легко прожег он ледяную кору топкой жижи… будто словом каким обидным, но важным.
К утру аномалия особое благолепие приобрела: болото преобразилось, растаяло, воды его изумрудный оттенок заимели, и свечение над ними установилось. Снег по берегам оплавился, размяк, черные торфяные кочки, да камышовый сушняк обнажив. Цветочки вокруг возникли, меленькие такие, голубенькие. Стужа повсюду, мороз, а тут – цветочки! Чудо же! Как еще назвать?