Сергей Владимиров (Белавкин Сергей Владимирович)
Бог жесток
Я стремлюсь к своей цели,
я иду своей дорогой,
через медлительных и нерадивых
перепрыгну я.
Начало
Каждое дело начинается по-своему. Иногда он принимал клиентов в кабинете и с непроницаемым выражением лица выслушивал их мрачные были, порой получал известие от старых друзей и взваливал на себя их проблемы, а бывало, становился случайным свидетелем злодеяния, и стечение неблагоприятных обстоятельств вынуждало его вспомнить о гражданском долге.
У Евгения Галкина было все, о чем может мечтать частный сыщик: непримечательная внешность, действующая лицензия, клиентка – дамочка отчасти экзальтированная, но готовая заплатить, подопечный – муженек этой особы, скромный и милый бухгалтер, придумавший себе сверхурочную работу и отныне приносящий в дом вместо заработка запах паленого коньяка и дешевых духов. И вот сегодня, волочась за разрабатываемым объектом как хвост, детектив оказался в обычном, классически загаженном подъезде, но именно отсюда и начались все его злоключения. В течение ближайших минут или часов Галкину предстояло маяться от безделья, дымить точно паровоз и гадать, что же происходит за дверью, обитой неброским коричневым дерматином. Но, как оказалось, основные события случились на лестничной клетке, где в ожидании расположился сыщик. Сначала появился неверный муженек, низенький, лысоватый, в заношенном плаще. Этот провинциальный Казанова, воровато озираясь, выскользнул из квартиры, прижимаясь к стеночке, засеменил вниз короткими пухлыми ножками. Поравнявшись с Галкиным, глупо поздоровался и хихикнул. Евгению следовало продолжать слежку за ним, но он понял, что теперь это бессмысленно, что он окончательно засветился. Единственное, что оставалось, – выяснить, к кому наведывался супружник через весь город. В следующую секунду это перестало быть секретом.
Ненакрашенная рыжеватая девица, как пробка из-под шампанского вылетевшая из той самой квартиры, припечатала Галкина к перилам и растянулась у его ног. Лицо незнакомки было искажено болью, отчаянием и злобой, из ноздри по подбородку стекала тонкая струйка крови, на левой щеке багровело пятно от удара.– Привет, – дыхнул на девицу Евгений, уже позже вспомнив, что забыл с утра пораньше набить рот мятной жевательной резинкой.
– Ненавижу! Убью! Убью в натуре! – завизжала незнакомка.
Не успев уяснить до конца, в чей конкретно адрес отпущены угрозы, сыщик машинально стал помогать девице подняться на ноги. И вдруг без долгих прелюдий повалился на нее.
Это не оказалось преддверием случайной бурной любви. Галкина ударили скалкой по затылку, обидчиком выступал тщедушный старикашка с венчиком редких седых волосков и конопатой лысиной. Лицо его было бледно и морщинисто, как сушеный гриб, выцветшие глазки слезились. Теперь он возвышался над Евгением, который лежал в жалкой позе на полу, морщась от боли. Девушка проворной ящерицей вывернулась из-под поверженного и в мгновение ока исчезла.
– А ну, подымайся, кобель поганый! – сипло разорялся боевой дедок. – И чтоб духу твоего здесь не было! Устроили бордель, мать вашу!