Читать онлайн «Детектив для всех влюбленных»
Автор Татьяна Устинова
Детектив для всех влюбленных
Сборник
Татьяна Устинова
И весь мир в придачу
Она любила его, а он, ясное дело, любил родину. Такое бывает, и даже довольно часто.
Кроме родины, Глеб любил еще свою карьеру – истово и с огоньком занимался ею, оглаживал и похлопывал со всех сторон, как норовистую лошадь. Карьера гарцевала, помахивала гривой, хорошо кушала, нагуливала бока, отливала глянцем и росла не по дням, а по часам, грех жаловаться.
Еще он любил музыку – джаз, разумеется, – и маму, которая издалека руководила своим мальчиком во всех вопросах, включая любовь, карьеру и джаз.
А Груня любила его с самого первого курса – скоро десятилетний юбилей грянет.
Полная бесперспективность подобного рода любви очевидна всем – но всегда почему-то становится очевидной годам к сорока. Ну, уж точно после тридцати.
Груне до тридцати ждать было еще два года – вон сколько. Поэтому она его любила, а он продолжал любить родину – гарцевать на карьере, выпасать ее на тучных пастбищах и слушать джаз и маму.
Еще был Ванечка, его она тоже очень любила.
Ванечка похож на Макса, а с Максом они развелись очень быстро – как только поженились, так сразу и развелись.
Почти. Почти так.
Ужасное имя – Максим. Отвратительное. И как это свекровь угораздило назвать сына таким кошачьим именем! Впрочем, свекрови имя нравилось.
Она им гордилась, всегда выговаривала старательно – Максим, и никаких сокращений от этого имени не допускала. Зато Грунино ей не нравилось нисколько. Груне и самой не нравилось, да что же делать, когда родители, филологи, русофилы и знатоки классической и всех прочих литератур, считали, что у девочки должно быть хорошее русское имя!– Тебе, Агриппина, тоже не следовало бы…
– Чего не следовало бы, Марья Петровна?
– Да вот этой самой Груней именоваться! Это не имя, это какой-то… мичуринский сорт вроде бы!
– Какой… мичуринский сорт?
– Такой! Груня! Что такое за Груня?! Ты же не дерево!. .
Груня была вполне согласна, что она не дерево, но ничего изменить было нельзя, да еще мама все время путалась, называла ее Грушенькой Мармеладовой, хотя та была вовсе никакая не Грушенька, а Сонечка – вот вам и знаток русской классической литературы!
Хорошо хоть Ванечка получился Иван Максимович, а не Федор Михайлович или Фрол Федулыч, к примеру. Груня была искренне убеждена, что все ее несчастья происходят от ее позорного имени. Разве может что-то путное выйти у женщины с таким именем?!
Когда они познакомились с Глебом, он, кажется, даже не сразу поверил в то, что она – Груня. Дело было на первом курсе, в аудитории номер триста шесть. А может, триста восемнадцать. Глеб приходил лекцию читать – такая у него была общественная нагрузка. Он считался образцовым студентом, и у него была общественная нагрузка, тоже образцовая, потому что другим, менее образцовым, давали другие нагрузки – например, дежурить при входе в общежитие.
– Как?! – переспросил он, когда она назвалась. – Как тебя зовут?!
– Груня, – повторила обладательница хорошего русского имени убитым голосом, и Глеб покатился со смеху.
С тех пор он только и делал, что над ней смеялся – вот уже почти десять лет.
