Леонид Порохна
Сказка про Ваньку
— Ну, Ванька, вышло время, Ступай.
Отец смотрел внимательно, не боится ли?
— И помни, эта тропка — в одну сторону, в другой раз на нее не выйдешь. Там пометы оставляют, кто ходит, ты время не трать.
— А обратно как? — спросил Ванька.
— Как тебе все рассказать? Сам увидишь. Да ступай, старики ждут.
Потоптался Ванька, котомку в руках смял, к двери тронулся. По улице пошли так: впереди старики, с посохами, важные, следом — Ванька, а там и отец. Улочка кривая, узкая, а избы кряжистые, основательные. Одна только, у проулка, чахлая, оконце одно, слепенькое, а в оконце — два глаза цепкие, с прищуром Ваньке в спину уставились. Серьезные, невеселые.
Тот почувствовал, оглянулся беспокойно, а их и нет. Ничего парень не увидел, дальше пошел, а глаза — вот они, глядят.
В проулке баба встретилась, увидала, подхватилась, чуть стирку на дорогу не бросила, к избе этой подалась. Там в горнице мужик в котомку вещички сбрасывал, на бабу не обернулся даже.
— Ванька пошел! — баба не то крикнула, не то выдохнула.
Мужик слегка голову в плечи подал, не оборачивается. Тут баба заревела.
— Пошел, пошел Ванька-то… Пошел ведь…
— Знаю, — отозвался мужик без охоты.
— Чего ты знаешь? — подвывала баба. — Все ты знаешь…
Мужик оглянулся наконец, вздохнул примирительно:
— Не ори, вернусь.
Котомке горловину веревкой стянул, приобнял бабу неловко, и у двери догнал его голос:
— Митрий, Митрий, сам-то там не сгинь…
— Вернусь.
На улицу вышел мужик с оглядкой, не хотел, видать, чтобы видели. Пролез под плетью прясельной, пустился бегом по проулку вбок.
На околице стояли уже люди, смотрели, . как идут старики.
Суровый народ, серьезный. Наконец, остановились все, Ванька — перед отцом.— Чего мне там искать-то?
— Как найдешь, так и поймаешь. Да головой не верти попусту. Иди.
Обнялись. Поклонился Ванька старикам, оглянулся на народ и пошел.
От околицы вела тропка слабая, едва заметная. Ванька шел, в сторону поглядывал, где торчала из лесу гора высокая. А от самой ее вершины поднимался в небо, прямо к солнцу, отвесный столб черного дыма. Перевел Ванька глаза вперед, к лесу, и с шагу сбился. У первых деревьев, в тени — два столба деревянные, перекладина поверху. И что-то там еще непонятное. Ванька ступал. медленно, присматривался. К перекладине привязана была бычья туша, без ног и головы, красные струйки бежали по столбам вниз, в траву. И тропка в лес уходила как раз между столбами, под тушей.
Ванька даже встал, на деревню посмотрел, а потом шагнул меж столбов, в лес. Так из дома ушел.
Лес поначалу светлый стоял, березовый, трава зеленая, с ягодами, солнце поверху. Птицы вокруг разговоры свои разговаривали. Тропа лежала торная, надежная; Ванькина опаска кончилась, споро двигался, котомка на плече прыгала. А лес менялся незаметно. Стали сосенки среди берез попадаться, исчезли кусты, ягоды сменились Грибами, а потом березки и вовсе кончились, встали сосны высокие, кроны чуть не в облаках. Ванька будто меньше стал.