Annotation
Издание представляет одно из самых загадочных и потрясающих произведений ХХ века — роман незаслуженно забытого, а ныне «возрожденного» русского писателя Пимена Карпова «Пламень». Роман требует вдумчивого чтения, поскольку написан он непривычным и ныне совершенно забытым русским языком. Описанные в нем реалии вызывают ужас — едва ли не на каждой странице льется кровь, вершатся чудовищные обряды, убийства, казни, садомазохистские сексуальные оргии; любовь в нем неотделима от ненависти, духовное очищение и святость достигаются через страшный грех и страдания. Эта книга являлась отражением глубинной русской жизни в мрачной атмосфере назревания «бессмысленного и беспощадного» бунта, который выльется вскоре в череду революций.
Тираж первого издания был сожжен в 1913 г.
Пимен Карпов
Пламень
Книга первая. Прими
I
II
III
IV
V
VI
VII
VIII
IX
X
XI
XII
XIII
XIV
Книга вторая. Истина или вечность?
I
II
III
IV
V
VI
VII
VIII
IX
X
XI
XII
Книга третья. Князь Тьмы
I
II
III
IV
V
VI
VII
VIII
IX
Х
XI
XII
XIII
Книга четвертая. Проклятье
I
II
III
IV
V
VI
VII
VIII
IX
Х
XI
XII
XIII
XIV
XV
Книга пятая. Светлый град
I
II
III
IV
V
VI
VII
VIII
Пимен Карпов
Пламень
Пламень
Из жизни и веры хлеборобов
Сердце, бедное мое сердце,
и эту песнь огня
возношу
пресветлому духу отца моего,
страстотерпца и мученика,
сожженного на костре жизни.
Книга первая. Прими
I
Под окном в холодном огне заката качали тяжелыми шапками сонно тополя, липы. Где-то у горы в лесных камышах, одинокий, плакал о любви коростель. В доме плясали и ухали мужики под всплески струн.
А за открытой настежь дверью Феофан, крепкий как кремень, преклонив перед низким дубовым престолом колено, читал глухим, замогильным голосом акафисты праведникам, переступившим через кровь.
Шумы росли, вздымались, покрывая струны и песни.
У черного престола, в пороге падали навзничь жеглые духини. Кормчие в разгоряченном клубке тел и вер, сплетаясь емко, кликали клич, чтоб загасить солнце, супротив Сущего ополчиться, да принять муку лютую, любжу смертную.Недвижимо Феофан стоял на коленях перед престолом, зажав в костлявых руках черную, закапанную желтым воском книгу.
Застыли, точно завороженные, и мужики.
Под дубовым, изукрашенным старою резьбою балдахином, в рамах малинового бархата висели над престолом отреченные картины: праматерь Ева с обнаженным сердцем, прободенным острыми мечами, и Каин, в смятенье и ужасе застывший над убитым им Авелем.
Перед картинами горели лампады. Кровосмесительницу Еву, братоубийцу Каина и иных отверженцев Феофан чтил, как истых мучеников, прошедших через очистительный огонь зла и принявших муки от духа.
В свете, смешанном с неверным сумраком, голубой плавал ладан. Феофан вещую запевал песню — песню Глубин. А духини катались по полу, кувыркались, выли, топая пятками так, что пламя лампад вздрагивало, колебалось и гасло. Кидались на Феофана. Лютовали — да отведает отреченных любж греха смертного — да освятит бури, бездны и тьму.
Но тверд был Феофан, хоть и жег сердце его острый, как коса смерти, искус.
Со взором отверженным и жестоким, с клеймами ожогов на щеке и тучей черно-седых, взлохмаченных волос Феофан весь был точно глухой ночной ураган.