Михаил Березин
Михаил Березин
Траншея
Посвящается
Александру Зайцеву .
Городок был уж слишком аккуратным. Вылизанным до неприличия! У Витька чесались руки основательно погулять киркой по черепичным крышам и свежеотштукатуренным стенам, навалить там и сям различных кочерыжек и шкурок от бананов, а в центре устроить пару зловонных общественных туалетов. Быть может, тогда, в эту сумасшедшую жару, его мохнатый свитер смотрелся бы немного приемлемее.
А так и свитер смотрелся неприемлемо, и немецкие слова в подобную жару в голове не желали укладываться. Сколько их туда насильно не укладывай.
Да, он был насильником! Он насиловал немецкий язык с особой изощренностью и цинизмом, не получая при этом никакого удовлетворения!
Когда он красил спортзал с дезертиром Пахомовым, дело с немецким продвигалось успешнее, и удовлетворение какое-никакое было налицо, зато он испачкал белилами свою единственную рубашку, и, вздумай он теперь пройтись в ней по улице, это произвело бы не меньший эффект, чем появление английского королевского гвардейца. И парад бы продолжался до первого полицейского. А виза у него уже давно просрочена.
Вот и кабак. Он приблизился к нему со словарем в руках, словно евангелист с Библией. Кроме словаря у него имелась лишь титановая лопата в целлофановом мешочке, но он зарыл ее неподалеку от автозаправочной станции. Не вламываться же в кабак с лопатой в руках – достаточно и свитера.
В кабаке – аншлаг. За каждым столом – как минимум четыре раскрасневшиеся морды. Сидят в разноцветных майках и хлещут пиво. Стоило Витьку появиться, как все на него вылупились. Сначала на свитер, а потом и на говнодавы – до безобразия стоптанные ботинки сорок пятого размера.
Из всех этих вылупленных физиономий, Витек выбрал ту, в которой угадывался хотя бы легкий намек на дружелюбие.
В нее он и выпалил заготовленную фразу. Ищу, мол, работу, согласен на все. Изо рта выскакивали какие-то уродцы: плоды нелепого соития Витька с основами немецкой речи. Но физиономия в ответ неожиданно замурлыкала по-французски.Значит, нарвался на туриста. Вообще, ничего удивительного, поскольку городок расположен где-то посредине между Берлином и Парижем, и огромные туристические автобусы на улице снуют с такой периодичностью, словно это не дорога вовсе, а какой-то туристический конвейер.
Француз протянул Витьку монету, но тот разразился отборным матом. За милостыню ответишь! Тоже мне, Жан Вольжан нашелся! И француз удивленно отдернул руку. А Витек с надеждой повернулся к другим физиономиям. Но те, по-видимому, тоже оказались французами, поскольку смотрели на него, как на привидение. Словно бы Витек находился за тысячи километров отсюда, в каких-то зловещих и непонятных краях, а между столиками бродил лишь его бледный оптический слепок, легкая тень. Возможно, Витек и засомневался бы в факте своего материального присутствия, если бы не хозяин кабака, который бросился к нему, словно намеревался задушить в объятиях. И сообщил, что у Витька имеется выбор. Либо немедленно убраться, либо прямым ходом отправиться в полицейский участок. На лице хозяина застыло угодливое выражение. Вот чего Витьку больше хочется из предложенного меню, то он без промедления и получит.