Читать онлайн «В поисках прошлогоднего снега»
Автор Светлана Мосова
Светлана Витальевна Мосова
В поисках прошлогоднего снега
© Мосова С. , текст, 2018
© Обух А. , иллюстрации, 2018
© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2018
Василеостровские мечтатели
Васильевский остров стоит на трех китах – это и дураку видно. И стынет он, мокрый и плоский, причаленный к Набережным, – мосты, как швартовы, держат его, а так бы уплыл, конечно! – на всех парусах, на трех китах, на семи ветрах, увозя на себе мечтателей… Веру Петровну, Егора, Симона…
Красивое имя – Симон. Есть, есть в нем что-то такое… французское, изящное, неутоленное (для переводчицы с французского, в частности). В общем, с личностью Греты, бабушки Симона, принципиально не желавшей слышать ни о каком «Семене», все было ясно.
А уши Грете, кстати сказать, были вообще не нужны: она никогда ими не пользовалась, вечно глухая к чужим мнениям и доводам рассудка, и когда она оглохла окончательно (а, как известно из учения Павлова, неработающий орган со временем атрофируется), этого никто даже не заметил.
А Симону шло его имя. Он и был похож на француза, причем очень знаменитого француза. На Оноре. Оноре де. Да-да, именно. И Симон не возражал.
Человек, как известно, состоит из прозаических вещей – костей там, жил, кишок и прочего безобразия, украшает все это оболочка или остроумные мозги.
Симона украшали мозги. Потому что оболочка плохо скрывала его внутренности: живот выпирал, жилы выступали, суставы скрипели. Но мозги были хорошие. Вообще голова была хорошая, обремененная бальзаковской прической и честными, хорошими мыслями.
Симон долго ждал, что кто-то придет и погубит его жизнь. Но никто не являлся, и Симон был одинок. Нет, были, конечно, романы, да и по потолкам старой квартиры витали дореволюционные амуры, но ни один из них всерьез не ранил Симона. Так, царапины.
Был Симон человеком книжным, работал в архиве, общался с книгами и воленс-ноленс с соседями по коммунальной квартире. Но читать было интересней, чем жить. Потому что книга – это квинтэссенция жизни, там все уже есть: «чем меньше женщину мы любим…», «а вечно любить невозможно» – коротко и изящно. А жизнь бледна и невыразительна. Или же наоборот: слишком выразительна.
В общем, мир существовал для Симона в цитатах и представлениях. Например, Париж…
– А что Париж? – с тоской говорил на кухне сосед-художник. – Стою я, значит, в Париже, денег нет, гляжу: жареные каштаны продаются. Ну, поскреб по карманам. Купил. И вот стою я на Монмартре – один! под дождем! – ем эти жареные каштаны…
Имелось в виду, что Симон посочувствует. Но Симон реагировал неадекватно.
– Вкусные? – спрашивал Симон.
– Что?
– Каштаны.
– Да как тебе сказать, – ответил художник, и так и не сказал. Осталась тайна.
С тех пор Париж представлялся именно так: дождь, одиночество – и Симон стоит на каком-нибудь самом монмартровском месте и ест жареные каштаны. Хорошо!. .
Симон даже купил как-то на базаре эти самые каштаны (ну, не эти, конечно, а другие). Купил не сразу, сначала долго разглядывал их, ходил кругами, потом приценился, спросил: откуда?
– Из Крыма, – был ответ.
