Ольга Миклашевская
Змеи. Гнев божий
© О. Миклашевская, 2019
© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2019
· 1 ·
Как Бог до людей
О том, что мать умерла, Глебу традиционно сообщают по телефону. Короткое эсэмэс от старшего брата, несколько слов – «инсульт», «не смогла», «старость» – и все. А нет, не все: еще подмигивающая рожица в конце.
Сейчас уже бесполезно вспоминать ее огненно-рыжие волосы, худые руки и впалые глазницы. Нет смысла представлять, что она тут, совсем рядом, осуждающе смотрит на него и качает головой. Она была сильной женщиной, на которую все равнялись.
Глеб часто моргает, пытаясь остановить подступающие слезы. Смотрит на горящий экран смартфона и не может поверить. Она не могла уйти вот так! Не могла! Они ведь только вчера разговаривали… Ему будет не хватать ее любимого лица.
Да, точно, это ошибка. Нужно прочитать еще раз, медленно, с холодной головой.
Только вот слова от этого не меняются.
Кто-то невидимый обнимает Глеба, и грудную клетку сдавливает так крепко, что становится невозможно дышать. Один нервный всхлип – и этого проявления слабости хватает, чтобы дать рыданиям вырваться наружу.
Из взрослого мужчины он в одну секунду превращается в маленького мальчика, который отчаянно хватался за материну юбку всегда, когда был напуган. А напуган он был постоянно.
Больше всего на свете маленький Глеб не любил выходить на улицу, потому что если дома от чудовищ еще можно было как-то забаррикадироваться – просунуть смятые футболки в щель под дверью, наглухо закрыть окно, – то на улице
–
Они не трогали его. По крайней мере, пока. Они были словно псы, которые очень громко лаяли, но никогда бы не рискнули укусить.
Маленький Глеб часто спрашивал у матери, зачем они преследуют его, но родительница лишь улыбалась и подтыкала сыну одеяло.
– Тебя никто не тронет, – говорила она, теребя тяжелые серьги с чрезмерно большими жемчужинами, – потому что на самом деле это они боятся тебя.
– Почему?
– Ну, у них есть свои причины.
Она редко говорила больше. Вся ее речь была сплошные загадки и недомолвки. Порой ее взгляд говорил больше, чем уста. Одно движение белесых бровей рассказывает историю всех ее предыдущих жизней.
В одни вечера она была более разговорчива, чем в другие. И тогда Глеб решался задать ей главный вопрос:
– Мама, а кто мой отец? Правда, что?. .
Она не кормила его глупыми сказками, не уверяла, что муж умер или отправился в дальнее плавание. Она просто пожимала плечами и кротко поджимала губы.