Чарльз Мартин
Слезы небес
© Бушуев А. , перевод на русский язык, 2018
© Бушуева Т. , перевод на русский язык, 2018
© Издание на русском языке, оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2018
Пролог
Блажен человек, которого сила в Тебе, и у которого в сердце стези направлены к Тебе.
Морской бриз ворошил мои волосы и охлаждал тело. Волны, накатываясь, омывали ноги – пятки, а потом икры. Под плавками хрустели ракушки. Воздух был солоноватым на вкус. Я, обгорев без рубашки, лежал на спине, упираясь локтями в песок. В одной руке держал карандаш, в другой – листок бумаги. Бумага была плотной. Почти картон. Я оторвал ее от задней обложки книги. Янтарное солнце опускалось за горизонт где-то там, далеко впереди, между пальцами ноги, постепенно превращаясь из пламенно-оранжевого в кроваво-красное и медленно соскальзывая вниз, за мою пятку, в воды Мексиканскго залива. С помощью карандаша я старался ухватить этот образ и перенести его на бумагу.
Внезапно послышался звук чьих-то шагов. Это ко мне подошел Бобби и, скрестив ноги, сел рядом. Шмыгнув, он вытер нос, размазывая по заплаканному лицу сопли. В руках у него был пакет молока и упаковка шоколадного печенья «Орео» – наше любимое лакомство. Он осторожно поставил и то и другое на песок между нами.
Мне было девять. Бобби – на два года старше меня. Мы слышали, как в доме за нашими спинами плачет мама.
Вскоре солнце скрылось в водах залива, подул прохладный ветер.
У Бобби дрожала губа.
– Папа… Он… он ушел.
– Куда?
Бобби запустил руку в пачку, выудил оттуда печенье, сунул его в рот и покачал головой.
Из кухни донесся звон разбившейся тарелки.
– Когда он вернется?
Еще одно печенье.
Еще одна разбитая тарелка. Бобби вновь мотнул головой.– А что делает мама?
Бобби прищурил глаз и глянул через плечо.
– Кажется, что-то с тарелками.
Когда они поженились, отец подарил маме фарфоровый сервиз. На обратной стороне донышка каждого предмета стояло клеймо «Сделано в Баварии». Мама поставила сервиз за стекло, на видное место в буфете. И заперла на ключ. Нам было запрещено даже прикасаться к нему. Строжайше запрещено! И вот теперь она вдребезги разбивала его о кухонную раковину, тарелка за тарелкой!
– Папа что-нибудь сказал?
Выудив из пачки несколько печений, Бобби принялся швырять их так, будто пускал «блинчики». Они летели, словно крошечные летающие тарелки-фрисби. Еще раз покачав головой, он открутил крышечку у бутылки с молоком и поднес ее ко рту. Еще две тарелки со звоном разбились о раковину.
Бобби трясло. Голос его срывался.
– Он собрал вещи. Почти все.
Волны накатывались на берег, щекоча нам ноги.
– А та… другая женщина?
Брат передал мне молоко. Говорил он с трудом, и в голосе его чувствовалась боль.
– Брат, я не…
Я поднес бутылку к губам, и молоко потекло у меня по подбородку. Бобби швырнул еще одно печенье-фрисби. Я запустил руку в пакет, одно печенье сунул в рот, а остальные по его примеру швырнул над водой. Траектории полета крошечных шоколадных дисков пересекались, напоминая полет стайки колибри.
У нас за спиной рыдала мама. О раковину разбилась еще одна тарелка.