Анатолий СТЕПАНОВ
ДЕРЕВЯННЫЙ САМОВАР
(пьянки шестьдесят девятого года)
Пес дышал ему в лицо. Обтекаемая целесообразная в нацеленности на убийство живого и радостная от этого морда добермана была у его глотки. А он лежал на спине и не мог встать: бессильные, будто пустые, руки и ноги непонятными невидимыми путами были прижаты к зыбучему песку. Не выдержав последнего сверхъестественного усилия, его голова упала затылком на песок, открывая еще мгновенье тому назад прикрытую подбородком доступную мягкую шею. Доберман понятливо и удовлетворенно улыбнулся…
– Товарищ подполковник, пора! – сказал доберман. Смирнов открыл глаза. И не доберман вовсе, а порученец начальника краевого управления милиции капитан Ступаков склонился над ним и нежно даже, деликатно теребил за плечо.
– Спасибо, Ступаков, – Смирнов опять прикрыл глаза, тяжело было векам, но мощным волевым усилием вновь открыл их и вспомнил, что следует поздороваться: – Ну, здравствуй.
– Здравствуйте, Александр Иванович! – безмерно восхитился смирновским пробуждением Ступаков и доложил: – Завтрак готов, машина будет через сорок минут, рейс на Нахту через два часа.
Вроде бы и пил Ступаков вчера со всеми наравне, но ныне был подобен пробудившемуся и восторженно радующемуся бытию невинному дитяти. Молодой, стервец.
Смирнов спал голым, поэтому попросил:
– Удались, Ступаков. Я одеваться буду.
– Я в соседней комнате, – улыбаясь, информировал Ступаков. – Если что…
– А что если что? Что – если? – бормотал в ванной Смирнов и энергично намыливался, преодолевая похмельную заторможенность.
Преодолел. Вышел в гостиную бритым, мытым, наодеколоненным и одетым. В гостиную квартиры для почетных гостей, обставленную, по милицейским краевым понятиям, со столичной роскошью.
В отчетности, вероятно, проходила как конспиративная.Ступаков встал, сидел он не в кресле – на стуле, предложил на выбор:
– Кофе, чай?
– Чай, – без колебаний выбрал Смирнов.
Чай был настоящий – крепкий, свежий, хорошего сорта. Чуть приостыл, и теперь можно хлебать его крупными глотками. Смирнов хлебал. К третьей чашке явился генерал Есин и рявкнул:
– Ступаков, что ж ты, мерзавец, гостю полечиться не предложил?!
– Не посмел, товарищ генерал! – громко доложил капитан Ступаков.
– А еще милиционер! – укорил генерал и распорядился: – Пошуруй в холодильнике.
– Петр Петрович, может не надо? – без особой убедительности выразил вялый протест Смирнов. Есин глянул на него гневно выпученным генеральским глазом, полюбопытствовал зловеще:
– Обидеть хочешь?
– Никак нет, – с удовольствием сдался Смирнов.
Ступаков принес и расставил, а генерал разложил и разлил. На двоих. Смирнов коварно посоветовал:
– Петр Петрович, давай капитана замажем, чтобы не трепался.
– Он у меня не из трепливых, – погордился подчиненным генерал, но к совету прислушался. – Третий прибор, Костя.
Когда подняли три стакана, – генерал для похмелки принципиально пользовался большими дозами в больших емкостях, – он еще раз погордился:
– Крайкомовская экстра. Специально для первого, тройной очистки, на целебных таежных травах. Твое здоровье, дорогой гость!