Поднебесный гром
1
Аргунов лежал на траве и, чуть прищурив зеленые, с рыжинкой, глаза, смотрел в небо. С востока, со стороны водохранилища, высоко над землей тянулись белесые волокна перистых облаков, таких тонких и безобидных на вид, что солнце без труда пробивалось сквозь них огромным слепящим шаром. Ниже, к горизонту, облака были погуще, уже не отдельные льняные волокна, а серые вьющиеся пряди.
— Надвигается фронт, — досадливо поморщился Аргунов и приподнялся. Отсюда, с невысокого зеленеющего пригорка, открывалась как на ладони скучновато-серая панорама заводского аэродрома: вытянутая, точно холст, взлетно-посадочная полоса, рулежные дорожки, стоянки для самолетов, башенкообразный домик стартового командного пункта, спецмашины слепой посадки с антеннами. На почтительном расстоянии от аэродромного поля раскинулись промышленные сооружения, среди которых особенно выделялся внушительными размерами сборочный цех завода — весь из стекла и бетона, густо обсаженный березами и тополями.
Стоянка была заполнена белыми самолетами с блестевшими на солнце крохотными крылышками и крутыми боками сильно вытянутых фюзеляжей. Было видно, как возле самолетов копошились люди — техники, механики, заправщики.
«Напрасно стараются, — пожалел их Аргунов, — видать по всему, сегодня ни одна машина не поднимется».
Он снял с плеч кожаную куртку, положил ее под голову и снова уставился в небо. Странное это было чувство — видеть небо снизу.
Он привык, чтобы оно клубилось вокруг него, то обдавая ласковой синевой, то хмурясь тяжелыми тучами, привык чувствовать его плечом, а тут лежи и смотри, как оно висит где-то высоко-высоко над головой словно не свое, чужое.Аргунов закрыл глаза, и на мгновение ему почудилось, что он в кабине. Еще минута, еще секунда…
Какому летчику незнакомо то волнующее чувство, которое появляется всякий раз, когда со взрывом включается форсаж и самолет, как подстегнутый конь, срывается с места в карьер! Захватывает дыхание от могучего неукротимого бега, и горячее чувство торжества будоражит душу, заставляет сильней биться сердце и радоваться, что судьба одарила тебя самым великим счастьем — умением летать.
Неделю назад в испытательном полете у Андрея Аргунова забарахлило управление. Забарахлило в самый неподходящий момент, когда он выполнял петлю Нестерова. Машина легко шла вертикально вверх, стремительно набирая высоту, и вдруг летчик почувствовал, что руль высоты не подчиняется ему.
«Заклинило…» — обожгла мысль. Выбора не было, и Аргунов что было силы продолжал тянуть на себя ручку управления. О том, чтобы воспользоваться катапультой, он и думать не хотел: это крайняя мера. Надо попытаться спасти машину, иначе подобное может повториться и на другом самолете, если не выяснить причину заклинивания руля.