Олег Финько
ЖИВОЙ СМЕРТИ НЕ ИЩЕТ
Роман
От жизни той, что бушевала здесь,
От крови той, что здесь рекой лилась,
Что уцелело, что дошло до нас?
Глава I
ВЫИГРЫШ
«Приводятся в боевую готовность зарубежные белогвардейские отряды, усиливается разведывательная работа японцев. Против участка Забайкальского пограничного округа на хайларском и солуньском направлениях сосредоточена шестая японская армия…
В течение всего года по всей Маньчжурии проводились краткосрочные сборы белоэмигрантов и казаков с целью подготовки кадров Захинганского казачьего корпуса…»
«…Наиболее активно стали проявлять свою деятельность русские белогвардейцы.
Белогвардейцы Тарбагатайского округа… приступили к созданию повстанческо-бандитских формирований, сколачивают кадры для совершения вооруженных набегов на нашу территорию…»
Проводника — мужика, прихваченного в таежной деревушке возле кривуна, речной излучины реки Нюкжи, — зарубил сам есаул Дигаев. Зарубил тогда, когда, по мнению остальных, вроде бы и нужды в этом уже не было.
— Чисто побесились люди, ить загубили живую душу не за понюх табака, — пробормотал Савелий Чух, сморщившись. — Не уважаю.
И он, и остальные члены поисковой группы, как они величали свою банду, за двадцать лет, проведенных в эмиграции, отвыкли от большой крови.
Ефим Брюхатов, тяжело спрыгнув в снег с коня, нагнулся над убитым, расстегивая деревянные, самодельные пуговицы на его полушубке:
— Чего это ты, ваше благородие, — недовольно поглядел он на есаула, — нельзя было по-человечески сделать? Допрежь велел бы ему раздеться, а там хучь руби, хучь коли, мне дела нет, ты перед богом в ответе. А теперь гля-кось, весь полушубок в кровище, неопрятность, не дюже удобно.
Неловко стащив с убитого полушубок, Брюхатов, размашисто перекрестившись, гнусаво, под дьячка, зачастил, закатывая глаза кверху:
— Упокой, господи, душу усопшего раба твоего Ивана и прости ему вся согрешения вольная и невольная…
— Сусанин, понимаешь, нашелся, — не обращая внимания на недовольство подчиненных, возбужденно говорил есаул Дигаев. — Предупреждал ведь, что я тебе не лях, веди как положено, по путику. Специально завел черт-те куда, вот и валяйся здесь до Страшного суда, мне не жалко. Не жалко, по-нят-но? — Он исподлобья оглядел стоявших вокруг людей, с вызовом останавливая взгляд на каждом.
— Все понятно, дорогой Георгий, — кисло улыбнулся ротмистр Бреус, — захотелось тебе его казнить или миловать, казни, пожалуйста, бог тебе судья. Только ведь прав Брюхатов, зачем же с кровищей? Фу! Раздел бы его и пустил по сугробам, через часок-другой мужичонка сам бы дуба дал. Впрочем, не берусь тебя судить, друг любезный, ибо сказано в писании: «Не судите — и судимы не будете».