Читать онлайн «Деревенские адвокаты»

Карим Мустай

Деревенские адвокаты

Мустай Карим

"Деревенские адвокаты"

Перевод с башкирского Ильгиза Каримова

ДЛЯ ЗАЧИНА

Кто жив, кто живет - у того дни, месяцы, годы идут непрерывной тесной чередой. Ни один из ряда не выпадет, ни один через другого не прыгнет, ни один в другой раз не повторится. Каждый на своем месте. Однако если эти бусинки дней и годов нанизать на нить - то у самой даже удачной, счастливой, достойной судьбы они жемчужно-коралловым или злато-серебряным ожерельем не вытянутся. Меж самоцветов попадутся комки спекшейся глины, рядом с золотыми и серебряными монетами - зеленый медный грош и ржавая жестянка. И не скажешь, чего больше - золота или медяшек. Конечно, истовой душе и жить истинным: радости - так чистое золото, горести - так черный уголек. Но и самая вольная душа лишь одной своей волей не живет. Бывает, что по его день забрезжит, да не по его свечереет, по его начинается жизнь, да не по его завершается. Вот и думаю я: те мгновения, что прожил он в своей воле, - самые высокие, самые драгоценные. В них-то и суть каждой судьбы.

- А горе, муки, потери, поражения - а с ними как? Взять и выбросить? Их-то никто сам себе не выбирал. Помимо воли пришли. По-твоему, они запекшаяся глина, зеленая медяшка, ржавая жесть? Ну, что скажешь?- это спрашивает сидящий во мне бесенок сомнения.

А коли спрашивают, я и самому бесу отвечу. Вот так:

- Глина, медяшка и жесть - это пустые дни - без сути, без смысла, без печали. А горе, беды, испытания, которые человек перенес терпеливо, не теряя достоинства, снизанные в ожерелье, становятся драгоценными. Только с виду неяркие и свет их невесел.

Что же я хочу сказать, куда же так издалека веду? Народ вы догадливый, смекнете сразу. В этих своих записках под названием "Деревенские адвокаты" я не собираюсь рассказывать вам о жизни трех сверстников, трех земляков, трех друзей все от начала до конца, не пролив, как говорится, не расплескав.

Нынче длинных рассказов не любят. Вот и я всего только и хочу собрать несколько бусинок, оставшихся после них, и нанизать на коротенькую нить Может получится, что крупные и мелкие лягут вперемешку но ложь от правды, серебро от жести все же старался отличить.

Автор

ВОТ И КУРБАНГАЛИ УШЕЛ...

Ну, такая ли пора, чтобы человеку помирать? Лик неба ясен, лик земли приветлив, в только что проклюнувшейся гусиной травке снуют, попискивая, только что вылупившиеся цыплята. Кричавший с плетня рыжий петух, не в силах сдержать страсти, летит на крышу курятника и вытягивает свою и без того длинную шею так, что она вся вылазит из червонно-изумрудного воротника, выкатывает оба глаза и орет еще оглушительней. Пегий кутенок - сам-то с кулачок, а грозно тявкает на сидящего на ветке черемухи старого куцехвостого воробья. Пугает. Тот не слышит, чирикает свое. Все живое, всяк, в ком есть душа, - даже листок травы, даже навозная мушка - спешит оповестить мир о своем появлении: "О-хо-хо! Я родился, я проснулся. Знайте, слушайте и не говорите потом, что не слышали!. . "

И в такую пору Адвокат Курбангали Насыров порвал свои связи с миром. В самый полдень вытянулся на пуховой перине, кончиками пальцев опустил себе веки и отошел прямиком туда. Супруга его Кумешбике Серебряночка в ту пору была на Совиной улице у своей подружки Баллыбанат. Они сидели на хике, мирно беседуя, и с пылу-жару пили чай. Однако потом, говорят, так убивалась Серебряночка, так каялась. Ну что она, в самом деле, чая этого не пила, что ли? Человек в жизни один раз, можно сказать, помирает. Больше пятидесяти лет рядышком прожили, временами - тишь и гладь, а подчас - и не очень, вот и проститься бы тихо-мирно, по-человечески, уж куда как лучше.