Карсон Маккаллерс
Отражения в золотом глазу
Посвящается Аннемари Кларак–Шварценбах
ГЛАВА ПЕРВАЯ
Как уныла и однообразна жизнь военного городка в мирное время! И не то чтобы здесь вообще ничего не происходило, но происходит все время одно и то же. Скучна и незамысловата сама планировка городка: громоздкие бетонные казармы, ровные ряды однотипных офицерских домиков, спортивный зал, часовня, поле для гольфа, плавательный бассейн — все строго по стандарту. Но, пожалуй, главная причина здешней скуки — это переизбыток свободного времени и самодостаточность армейской жизни, да и ее специфическая безответственность. От человека, попавшего в гарнизон, требуется всего лишь одно: шагать в ногу с остальными. И все‑таки иногда и в гарнизоне случается кое‑что из ряда вон выдающееся. Несколько лет назад в военном городке одного из южных штатов было совершено убийство. В трагедии оказались замешаны два офицера, солдат, две женщины, слуга–филиппинец и лошадь.
Солдата звали Элджи Уильямс. После обеда его часто можно было видеть на одной из скамеек, что стоят вдоль дорожки перед казармой. Место здесь уютное — от растущих рядами молодых кленов падают прохладные, отзывающиеся на малейшее дуновение тени. Прозрачно–зеленые весной листья c приходом лета грубеют и темнеют, а поздней осенью полыхают золотом. Рядовой Уильямс частенько сидел здесь, дожидаясь сигнала к ужину. Он был молод и неразговорчив, в казарме у него не было ни врагов, ни друзей. Его округлое загорелое лицо выражало по–детски безмятежную внимательность. Полные красные губы, падающие на лоб каштановые пряди. В глазах, редкого золотисто–карего цвета, было что‑то от кроткого животного.
На первый взгляд рядовой Уильямс выглядел грубоватым и неуклюжим, но впечатление было обманчивым — он двигался с бесшумной ловкостью зверя или вора. Нередко его внезапное появление пугало солдат, которым казалось, что они одни. Руки у него были маленькие, пальцы тонкие, но очень сильные.Рядовой Уильямс не курил, не пил, не интересовался женщинами, не играл в азартные игры, в казарме держался поодаль от других солдат и оставался для них загадкой. Большую часть своего свободного времени он проводил в лесу. К гарнизону примыкал заповедник в двести квадратных миль, дикий и первозданный. Здесь росли гигантские вирджинские сосны, всевозможные цветы, попадались даже такие осторожные звери, как олени, кабаны и лисы. Из всех видов развлечений, доступных солдатам, рядовой Уильямс увлекался только верховой ездой: его не видели ни в спортивном зале, ни в плавательном бассейне. Никто не замечал, чтобы он когда‑нибудь смеялся, сердился или грустил. В столовой он трижды в день прилежно опустошал свою тарелку и ни на что не жаловался. Ночевал он в спальном помещении, где в два длинных ряда стояло четыре десятка коек. Спали солдаты беспокойно: в ночной темноте раздавались храп, ругань, сдавленные стоны. Рядовой Уильямс спал на удивление безмятежно. Лишь иногда с его койки доносилось негромкое шуршание конфетной обертки.