Нора Робертс
Первые впечатления
Эта книга является художественным произведением. Имена, характеры, места действия вымышлены или творчески переосмыслены. Все аналогии с действительными персонажами или событиями случайны.
Глава 1
Утреннее солнце осветило вершины гор. Красные и золотые искры вспыхнули и засверкали среди густой темно-зеленой листвы. Где-то в глубине чащи кролик с шорохом и хрустом метнулся в свою нору, заслышав веселый резкий возглас ранней пташки. Жимолость, росшая вдоль заборов у дороги, уже отцвела, и лишь редкие запоздалые цветки источали слабый аромат. С дальнего поля, где фермер с сыном убирали последнее летнее сено, доносился отчетливый, мерный стрекот комбайна.
На пути в город ей встретилась всего одна машина. Водитель приветливо взмахнул рукой, и Шейн помахала в ответ. Приятно быть дома!
Идя по траве на обочине, она сорвала цветок жимолости и, как в детстве, стала высасывать из него сладкий нектар. Резкий запах от смятого в пальцах цветка был так же неразрывно связан с летом, как барбекю или свежая трава. Но лето уже подходило к концу.
Шейн предвкушала наступление осени, лучшее время в горах, изумительные краски, прозрачный и свежий воздух. А потом придет зима, и мир наполнится шорохом парящих в воздухе листьев, древесным дымом и опавшими желудями.
Странно, но у нее было чувство, что она никуда не уезжала, будто ей по-прежнему двадцать один год и она идет от бабушки в Шарпсберг за молоком и хлебом. Шумные улицы Балтимора, толпы на тротуарах, ставшие привычными за четыре года, казалось, приснились. Словно и не работала она эти четыре года в городской школе, не проверяла тетради и не сидела на совещаниях.
И все же это был не сон. Теперь длинный двухэтажный бабушкин дом принадлежал Шейн, как и три акра поросшей лесом земли.
Горы и лес были прежние, но Шейн изменилась. Хотя с виду она осталась той же девочкой, что уехала из восточного Мэриленда на работу в Балтимор. Хрупкая и невысокая, она нисколько не располнела, не приобрела женственных форм, как ей бы хотелось. У нее был заостренный подбородок и нежно-розовый бархатный румянец, отчего к ней прилипло прозвище «персик», заслышав которое она морщилась. Она мечтала иметь точеные скулы, но вместо того у нее на щеках появлялись ямочки, когда она улыбалась. Ее огорчали веснушки, пестревшие на ее маленьком вздернутом носике. В больших темных глазах под тонкими изогнутыми бровями отражались все ее чувства. Они редко бывали спокойными. Обычно она носила короткую стрижку, и кудри цвета меда свободно вились вокруг лица. Благодаря неунывающему характеру лицо Шейн всегда было оживленное, а маленький рот был готов расплыться в улыбке. Милашка, говорили все о ней. Она терпеть этого не могла, но постепенно свыклась. Что поделать, если не родилась роковой красавицей.На последнем перед городом повороте на нее нахлынуло ощущение дежавю: она много раз ходила здесь раньше – в детстве, отрочестве, юности. Здесь было безопасно, здесь она была среди своих. В Балтиморе у нее никогда не возникало этого приятного ощущения принадлежности. Там она всегда была чужой.