Сергей Носов
Табу, актер!
монопьеса
Полуслужебное помещение.
Кресло. Перед ним стол – массивный, письменный – более старый, чем старинный; наверняка списан. На столе – телефонный аппарат, на своем веку немало повидавший (послышавший).
На полу стоит высокий предмет, накрытый простыней. Похоже на столб.
Кривобокая табуретка – для мебели.
Входит ОН – с корзиной в руке.
Заурядная внешность.
Ну что за дела! Опять здесь курили! (Ставит корзину на пол. Берет со стола пепельницу с окурками, уносит, возвращается. Запирает дверь за собой. Осматривается. ) Это ли не цинизм? Пепельница из панциря черепахи! (Кладет ее в стол. ) Сколько раз я просил – никому не входить в это служебное помещение!. . (Сел. Сосредоточивается. Четко. ) В детстве я собирал колобашки. (Прислушивается. )
Пауза.
Ась? (Не услышав ответа – куда-то в пространство. ) Помнишь, отец, у тебя было несколько колобашек, величиной каждая с колоду карт, с них и началась моя коллекция. (Набирает номер телефона. ) Одна колобашка была дубовая, другая – березовая, третья – сосновая, четвертая была… из чего же четвертая?. . (В трубку. ) Аллё!. . Пожарная часть?. . С восьмого объекта… Я только что поставил на сигнализацию… Да, да, все хорошо. (Вешает трубку. Думает. ) Из вяза!
Пауза.
Потом уже выпиливал сам. Каких только не было образцов. Пихта сибирская, лиственница лесная, осина обыкновенная… черешня, яблоня… конский каштан, кедровая сосна, серебристый тополь… У меня была колобашка из четырехсотлетнего бука! Древесина – как камень! Самый ценный бук – растущий в горах, на высоте одного километра.
Берет корзину, роется в ней.
Помнишь, папа, бук рядом с колодцем? Мальчишки отдирали кору. Если лизнуть с той стороны, говорили, что сладко. Но я не лизал!. .
Американский клен, говорят, еще слаще… он так и называется – сахарный. Мне прислали колобашку недавно… не важно откуда. Оттуда.
(Смотрит куда-то «туда». ) Там у них сейчас день – откуда прислали. Там у них, говорят, из клена сок вырабатывают. Кленовый…
Достает из корзины деревянные куклы чрезвычайно грубой работы. Рассаживает их на столе, развешивает на стене по гвоздикам. Среди них – кукла с рыжими волосами.
А вот на Востоке где-то растет, говорят, гигантский платан, его ствол не могут обхватить двадцать пять человек! Говорят, в этот платан превратились воины-братья – семеро павших в бою. Хотел бы я посмотреть на этот платан и на этих братьев. То есть на братьев, разумеется, живых – еще не превратившихся в платан. И на платан, в который они уже превратились. (Куклам. ) Как это? Семь человек – в одно дерево? Не представляю. А один человек? Один человек может превратиться в дерево? А дерево – в человека?
Пауза.
Ложки, матрешки и человеческие фигуры проще всего делать, конечно, из липы. (Смотрит на одну из них. ) Пошевелись!
Ждет. Та не шевелится.
Липовые. Липовые вы мои. Вы мне как дети. Язык не поворачивается назвать вас мертворожденными. (Набирает номер телефона. ) Аллё!. . Пожарная часть?. . Это я, с восьмого объекта… Я хочу сказать, что поставил на сигнализацию… Как?. . (Удивлен. ) Уже звонил?. . Да нет, что вы… Может, кто-то другой?. . Моим голосом?. . Нет, нет, все хорошо. (Вешает трубку. Думает. )
