Читать онлайн «Дорога на остров Пасхи»

Дмитрий Сафонов

Дорога на остров Пасхи

Дорога на остров Пасхи

Моему сыну Мите, моим любимым

И всем настоящим индейцам

ПОСВЯЩАЕТСЯ

Мне кажется, в жизни любого человека рано или поздно наступает такой день: просто не все точно помнят, когда именно это случилось. Не каждый может вам сказать, попыхивая сигареткой: «Да, помню, как сейчас – это было девятнадцатого августа». Или – восьмого октября. Или – двадцать четвертого мая, какое это имеет значение? Не большее, чем марка сигареты.

А вот я знаю точно. Практически до минуты. Со мной это произошло двадцатого июля. Точнее, в ночь с двадцатого на двадцать первое.

В ту ночь, когда мы с Артом сожгли отца. И, знаете, скажу вам честно – он это заслужил.

* * *

Сейчас, когда я пишу эти строки, сидя за своим стареньким ноутбуком, прошлое кажется мне еще более ярким и выпуклым. Казалось бы, с тех пор прошло уже десять лет, но… Память сохранила все. Компьютер, который растет из моей шеи, всегда был мощнее тех, на которых мне приходилось работать. Внешне он уже не тот, что раньше: на темени просвечивает лысина размером с чайное блюдце, вокруг глаз и углов рта – глубокие морщины, и чем дальше, тем глубже они становятся, словно кто-то натягивает мне на лицо сетку из тонкой лески. Но главное его преимущество перед всеми этими бездушными машинами из железа и пластика – на нем отсутствует кнопка «Delete». Многие вещи, которые я хотел бы забыть, обречены храниться в нем вечно.

Я потерял кучу волос, четыре зуба и утратил множество юношеских иллюзий: главным образом ту, что когда-нибудь стану великим писателем; но события прожитых лет не стали для меня чем-то чуждым и потусторонним – они по-прежнему остаются событиями МОЕЙ жизни. И когда я вспоминаю, я все переживаю заново, а это не так легко, можете мне поверить.

* * *

Десять лет назад двадцатого июля я сидел в редакции и тайно любовался ножками Наденьки Крыловой.

Она знала, что я любуюсь ими, но делала вид, будто не замечает. В тот момент она была «мисс Работа», целиком поглощенная разбором читательских писем. Она хмурила чистый лоб, удивленно вскидывала тонкие брови, шевелила пухлыми губками, как ребенок, который учится читать по складам, но ни разу не посмотрела в мою сторону. Правда, садясь за стол (основная часть ее работы заключалась в том, чтобы перенести очередную стопку писем с общего стола, именуемого у нас почему-то «шведским», до своего), она не стремилась поправить короткую юбочку, открывая для моего пытливого взгляда все более и более сокровенные и соблазнительные линии.

Знаете, такие совершенные и плавные линии надо преподавать в школе на уроках геометрии. Но до того, как я решился сказать ей об этом, прошло еще три месяца. А еще через два года она стала моей женой. Я и сейчас любуюсь ее ножками, но… Видимо, мой интерес уже не представляет для нее былой ценности. Что поделаешь – инфляция… Мы все переживаем инфляцию. Попросту говоря, обесцениваемся.

В этом месте я глубоко вздыхаю, закуриваю и беру небольшой тайм-аут. Вряд ли вам будет интересно узнать, как я впервые поцеловал ее на редакционной вечеринке, как провожал потом домой и в темном подъезде напоролся на ребристый край батареи: так сильно, что разбил в кровь лоб. Ну, уж совсем скучно рассказывать о том, как она затащила меня к себе, обработала рану перекисью, и у нас был первый секс… «Ночь любви! Ночь любви!» – щебетала Наденька. (Ей и сейчас нравится это дурацкое выражение). А на следующий день вся редакция гудела, как улей, передавая из уст в уста новую сплетню: мол, на нас напали хулиганы, и я вышел из схватки победителем, хотя и не без потерь (многозначительный взгляд на лоб, заклеенный пластырем). Редакционные дамы с хрустящим прокуренным перманентом поджимали губы и качали головами: «Надо же! И кто бы мог подумать!», но все втайне завидовали Наденьке.