Читать онлайн «Записки Анания Жмуркина»

Записки Анания Жмуркина

Посвящается Варваре Григорьевне Малашкиной

Часть первая

УЕЗДНОЕ

I

Склонив голову и держа перед глазами справку, я вышел из канцелярии университета Шанявского в довольно просторный зал.

«Сия справка выдана слушателю историко-философского факультета…»

— Постой! Постой! Что у тебя за цидулька? — оборвал хриповато-приглушенный голос.

— Ананий, а для чего она тебе? — спросил Филипп Шипиленко и ткнул пальцем в четвертушку бумаги, которую я еще не успел спрятать.

— На всякий случай. Думаю, пригодится. Я все же окончил, как ты знаешь, третий курс…

— Мне ли не знать! Вместе три года тому назад подавали заявления. Но этот храм науки, к сожалению, не дает никаких юридических прав бывшим его студентам.

— Права — не так важно. В этом храме мы слушали лекции лучших профессоров страны, выгнанных правительством из государственных университетов.

— Министр Кассо, по-твоему, помог нам быть слушателями этих профессоров?

— Как бы там ни было, мы приобрели все же серьезные знания.

Шипиленко ничего не возразил и, подумав, сейчас же перешел на другую тему:

— Я узнал от Гриши Безрукого, что ты выклянчил у Чичкина пять тысяч рублей для партии. Так это? — И его глаза потемнели, сверкнули и впились мне в лицо.

Я ответил не сразу. Помолчал, поглядел на его прямую, сухощавую фигуру, обтянутую зеленоватой тужуркой и такого же цвета узкими брюками, и на улыбающуюся физиономию с челкой на лбу. Тужурка и брюки были до того заношены и засалены, что казались стеклянными. Говорил Шипиленко немножко нараспев, скупо и книжно, а главное — чтобы сказать фразу, он тщательно составлял ее из таких слов, которые настораживали слушателя, заставляли его поверить в то, что он действительно имеет дело с ученым человеком, а не просто со студентом.

После каждой фразы Шипиленко поджимал губы и, умно и загадочно улыбаясь, пристально смотрел в лицо слушателя и ждал, что он ему ответит и как ответит.

— Я не «клянчил» денег у Чичкина, а просил… Чичкин дал в этот раз, как почувствовал я, с нескрываемой неохотой, сказав: «Я не денежный мешок для партий. Месяц назад просили меньшевики. А совсем-совсем недавно эсеры»…

— Что сказал Чичкин, меня не интересует, — оборвал резко Филипп.  — А вот деньги — да! Скажи, сколько дал?

— Чек на пять тысяч.

— Дело! — сбирая складки на лбу, воскликнул Шипиленко.  — Вот из этой суммы и одолжи! Признаюсь, нахожусь в бедственном положении. Когда у меня в карманах гуляет ветер, я чувствую себя бескрылым. А ведь я по темпераменту — орел. Ты это знаешь! — Заметив недоверчивую улыбку на моем лице, поправился: — Если не орел, то сокол!

Шипиленко взял меня под руку, подвел к открытому окну, в которое врывался грохот пролеток, грузовиков, шум пестрой толпы.

— Получать по чеку сам будешь?

— Как бы шпики не задержали с деньгами. За мной, как замечаю, следят… За себя я, конечно, не так боюсь, но за деньги — очень: в комитете касса пуста.

— Не бойся иди! Такой бороде, как у тебя, позавидовал бы замоскворецкий купчина. Ничего, Ананий! Шагай смело в банк и получай. Костюм на тебе аристократический, такого я не видел ни разу на твоих плечах.