Олег Попцов
Обжалованию не подлежит
— Пожалуй, все! — Капитан рассеянно потрогал переносицу… — Проверьте документы. Паспорт, характеристика, трудовая справка. Остальное получите там, — капитан еле заметно кивнул, словно «там» уже началось за пределами его комнаты. — Н-да…
«Все» — завидная лаконичность, способная вобрать в себя воистину необъятное. И то, что было, есть и, наверное, будет.
— Все, — одними губами повторяет Николай. — Все кончено. — Он произносил это слово тысячи раз, и ничто не мешало понять и ощутить его. И вот теперь, может быть, в тысяча первый раз он не в состоянии принять это слово, как что-то однозначное. Оно еще не успело обрести своего места в сознании, как костяной бильярдный шар, что вдруг вылетел на каменный пол и покатился с грохотом неведомо куда.
— Сейчас принесут ваши вещи, — чуть растягивая слова, заметил капитан.
— Да стоит ли?
— Стоит не стоит, уже другой вопрос. Принесут… Вот так… — Глупое состояние. Капитан суетливо вынул из кожаного портсигара сигарету. — Закурите?
— Нет, спасибо.
— Чего же мы стоим? Присядем на дорогу. Вроде положено.
Николай посмотрел на капитана, деревянный с протертыми кругами диван, на который им придется присесть, согласно качнул головой…
— Присядем.
— Понимаю, глупо, — не унимался капитан. — А все равно свербит в груди. По сути, радоваться надо… Человек на свободу выходит. А мне жаль. Вас тут долго помнить будут… Н-да… Ну, а нам, видать… — Капитан не договорил. В дверь постучали. — Войдите.
— Разрешите, гражданин начальник.
— Заходи, заходи, Рытов.
Поставь здесь. Ну вот и вещи. Спасибо, Рытов. Идите, вы свободны…Капитан встал, решительно затушил недокуренную сигарету, мельком глянул на замявшегося Рытова:
— Ну что еще? Я же сказал, вы свободны.
— Понятно, гражданин капитан. Там ребята проститься желают.
— А, вот в чем дело. Хм. Ладно, сейчас товарищ Климов переоденется и тогда… Тогда проститесь.
— Товарищ, — сокрушенно качнул головой Рытов и вдруг заулыбался.
Капитан удивленно поднял брови:
— Что это ты засветился, как на пасху?
— Товарищ, — с сожалением еще раз повторил Рытов. — Слово больно хорошее, гражданин начальник. Дух от него теплый. Заскучал я по нему.
— Ишь ты, заскучал, — передразнил капитан. — На-ка вот, закури.
Николай наскоро переоделся в пахнущий плесенью кладовки костюм. Испуганно глянул на себя в обгоревшее по краям зеркало, что невпопад примостилось на стене. Удивился незнакомому отражению, тем не менее подмигнул ему и снова шагнул в комнату.
Капитан стоял спиной к нему, широко расставив ноги, отчего расфлаженные галифе еще больше напоминали разорванную букву «ф».
— Переоделись, — не оборачиваясь, уточнил капитан.
— Похоже, что да.
— Тогда пошли.
Николай непривычно одернул пиджак, подхватил не в меру легкий чемодан, еще раз второпях оглядел кабинет, ставший за эти два года настолько знакомым, что даже стул, поставленный чуть наискосок, или попросту, другой стороной, вызывал недоумение…
— Нет, все так, как и прежде, может, только клеем пахнет больше обычного, а в остальном неизменно. — Усмехнулся, вздохнул и двинулся за уже маячившей в просвете коридора портупеистой и скрипучей спиной капитана.