Читать онлайн «Древо света»

Миколас Слуцкис

Древо света

…Свет мучителен, так иногда мучителен, что мы крепко смежаем веки, чтобы ничего не видеть…

Он проснулся от какой-то необычной тишины. От привычной отличало ее не ватное шуршание пустоты, а живые звуки. И пусть голова продолжала гудеть от все еще тащившегося за ним рокота мотора, новые звуки не раздражали, напротив, ласкали. На разные голоса пело и потрескивало старое, пересохшее и вновь успевшее много раз намокнуть, а местами, вероятно, и подгнить, дерево. Сквозь тонкую, почти прозрачную штукатурку глухо и хрипло вздыхали бревна. Скрипели выгнувшиеся дугой толстенные доски потолка, блеклые от пропыленных белил. Не выдерживая порывов ветра, охали оконные рамы.

Очнувшись в другой раз, Йонас Статкус опять не может сразу сообразить, почему и как он тут очутился, но к шепотам потолка и стен прислушивается уже меньше. Теперь все громче сквозь стены проникает говор сада, долгий, нескончаемый его шелест. Яблони гладят покатую крышу, словно руками, размахивают под окнами ветвями, то и дело роняют яблоки.

Сорвется, глухо стукнется и катится по траве, а вскинувшаяся было ввысь ветка снова мягко раскачивается, но уже на вершок ближе к прозрачному небу… Но это еще не все звуки здешней тишины, далеко не все!

Тоскливо мычит исчерна-черная корова за хлевом, на клочке разнотравья. Может, зовет быка, а может, услыхала, как позвякивают капли, падающие из ведра на жернов у колодца. Кудахчут распуганные куры, хозяйка, неповоротливая и тяжелая, что ржаная копна, пыхтит с двумя или тремя яйцами в руке, пыхтит, кажется, целую вечность, пока не сдерживает дыхания возле распахнутого окошка горницы.

— Возьми-ка тепленькие, только-только снесли, — сурово приказывает она смущенной, неизвестно за что извиняющейся жене Статкуса Елене.

Долго бухают шаги, унося назад неподъемное, измученное разными недугами тело, и, пока они слышны, кажется, что в этот час никто и нигде на свете никому не посмеет подсунуть тухлое яичко вместо свежего, треснувшее вместо целенького.

— Не бойся, утрешние! — доносится вдруг, когда Статкусы успели уже позабыть о яйцах, голос, не теряющий надежды: может, все-таки поверят, вместо того чтобы вежливо кивать и благодарить? Тщетно Елена, выбежав, клянется, что яиц свежее и вкуснее им сроду не доводилось пробовать. Через добрый час снова доносится это бередящее душу «утрешние!», и тогда Статкус начинает понимать, что старуха надеется перекричать не чье-то возможное сомнение, а сверлящую голову пустоту.